Надо ли мешать пропаганде childfree?

Вопрос о том, надо ли штрафовать за пропаганду childfree —идеологии, призывающей к сознательному отказу от чадородия — вызвал некоторую полемику и попытки как раз этой пропагандой заняться, что мы и видим на примере недавней публикации на «ленте.ру» «Меня словно приговорили к пожизненному» Почему чайлдфри отказываются заводить детей и как много среди них россиян?» размещенному (иронично) в разделе «Ментальное здоровье: Забота о себе»

Это не первая публикация такого рода — в феврале на той же ленте уже была большая статья «Люди заводят детей, когда им не страшно» В России готовят новый запрет — говорить о чайлдфри. Чем это опасно?» В качестве первой иллюстрации выбрана хмурая семья с ребенком, проходящая мимо надписи на стене «пора поумнеть»

Прежде всего, важно понять, о чем идет речь. Женщины, которых опрашивает автор статьи, говорят, что их нельзя заставлять быть матерями. В самом деле, это было бы невозможно и бессмысленно. Но когда речь идет о запрете продвижения идеологии childfree, речь не идет о том, чтобы заставлять кого-либо рожать и в воспитывать детей. Люди могут быть бездетными по разным причинам — например, медицинским — и бездетность как таковая не является грехом и преступлением и не должна быть причиной социальной стигмы. Святая Елисавета была доброй и благочестивой женщиной — и большую часть жизни бездетной. И не она одна.

Однако childfree не про это. Оно про отрицание ценности материнства — и не только. За ним стоит крайне разрушительный взгляд на человека и человеческие отношения — который переводит в разряд чего-то резко негативного те ценности, которые необходимы и для благополучия общества, и для счастья отдельных людей. Доверие, обязательства, брак, чадородие.

Принципиальный антинатализм (то есть враждебность к чадородию) — это уже вполне сложившаяся идеология, которая исходит из того, что планета катастрофически перенаселена, потепление климата вызвано именно избытком населения, и если размножение людей не остановить самыми решительными мерами, то планету постигнет ужасная катастрофа: сельское хозяйство рухнет из-за изменения климата, разразится массовый голод, войны за остатки ресурсов, и как полагает, например основатель CNN Тэд Тернер, «выживут только те, кто прибегнут к людоедству»

Многие, однако, не разделяют такого пессимизма — массовый голод на почве перенаселения обещается со времен британского ученого Томаса Роберта Мальтуса, который опубликовал в в 1798 году свой «Опыт закона о народонаселении», однако с тех пор население выросло — а голода в мире стало намного меньше.

Верно и то, что со временем рост населения стабилизируется естественным путем, в результате «демографического перехода», который уже совершился в большинстве развитых стран.

Как бросается в глаза, меры направленные на снижение рождаемости (аборты, половые извращения, трансгендерные «переходы», которые навсегда оставляют человека бесплодным и тот же childfree) обращены на население стран, уже давно переживших демографический переход и страдающих, скорее , от депопуляции, а не от перенаселения. Если планета и «перенаселена» (что не так) то точно не русскими и не европейцами вообще. В этом отношении борцы с чадородием бегают с криками «пожар» во время наводнения. В странах, которые действительно страдают от перенаселения, они обычно не бегают — потому, что там их не станут слушать, а могут и побить. Возможно, даже камнями.

Это побуждает многих комментаторов усматривать за всей «борьбой с перенаселением» несколько другую повестку дня — борьба с «глобальной угрозой» это хорошая возможность для притязаний на глобальную власть.

Но так или иначе, речь идет не чьем-то личном выборе или личной свободе — речь идет о массированной пропаганде, которая должна радикально изменить все ценности общества — и заменить их другими. В рамках этих взглядов кастрировать собственных детей в видах «подтверждения их гендерной идентичности» — это прекрасное проявление любви и заботы, а родителей, которые не хотят ее «подтверждать» надо преследовать по закону. Гомосексуализм — нечто не просто терпимое, но и должное, прославляемое и поощряемое, с вывешиванием радужных флагов на посольствах США по всему миру и промыванием мозгов малышам с детского сада. Если люди все же с трудом поддаются перевоспитанию и продолжают питать влечение к лицам противоположного пола, им продвигают аборты — до родов и после — чтобы как можно меньше малышей прорвалось в этот мир. Обычная семья, муж, жена и дети — напротив, подается как нечто ужасное и отвратительное, место «абьюза» и угнетения, из которого срочно нужно спасать детей под любым возможным предлогом. Материнство видится как особенно позорное преступление против планеты, итак измученной избытком людей.

Продвижение этой идеологии носит постепенный характер — на том же Западе она вовсе не сразу достигла тех безобразных эксцессов, которые мы наблюдаем сейчас. Она приходит к власти не в результате кровавой революции, как большевизм, а в ходе «долгого марша через институты», постепенного овладения культурными, копроративными, и даже религиозными структурами общества. В России мы пока что наблюдаем ее относительно ранние стадии — тем более, что ее продвижение затруднено нынешним резким обострением отношений между Западом и Россией. Но мы уже видим, как ее пытаются внушать людям — с теми же риторическими приемами, которые отлично сработали в других местах.

В этой риторике важно не только отрицание чадородия, но и того, что создает для него условия — доверия и близости между людьми. Одна из героинь публикаций в «Ленте» вспоминает свое несчастное детство: «Отца своего отцом называть не поворачивается язык, потому что все, что я о нем помню, — это как он отрезал маме ухо, выбросил ее со второго этажа беременную мной на восьмом месяце, стрелял в нее из охотничьего ружья, ломал ей руки, а меня кинул в печь, после чего я на три месяца попала в реанимацию»

Такое бывает, и я не хочу сказать, что это непременно выдумано. Но так уж работает пропаганда, направленная против любой группы — из нее выделяются отвратительные люди и преступники, после чего они выдаются лицо этой группы. Некоторые мужья — действительно алкоголики, драчуны и вообще мерзавцы. Атмосфера в некоторых семьях действительно ужасна. Эти примеры используются для того, чтобы внушить людям (особенно молодым) страх и отвращение к семейной жизни.

В этом случае используется то, что в науке называется «анекдотическими свидетельствами» — «анекдотическими» не в смысле «смешными», напротив, они бывают весьма трагическими, а в смысле «разрозненными рассказами об отдельных происшествиях, которые не дают нам возможности судить о явлении в целом».

Преступники бывают где угодно — например, среди школьных учителей. Но если, приводя примеры учителей-преступников, мы станем восставать против школьного образования, нас справедливо заподозрят в попытке причинить обществу явный ущерб.

Антисемейная пропаганда врет не в том, что такого не бывает — бывает — а в том, что гораздо чаще бывает по-другому. В мире существует любовь, люди вступают в супружества, проявляют заботу и глубокую взаимную преданность, счастливо зачинают, рождают и воспитывают детей. Более того, это — норма.

Недоверие школьным учителям и институту образования — вещь вредная, но не настолько вредная, как принципиальное недоверие институту семьи, которое обрекает людей на несчастье, а общество — на тяжелые катаклизмы. Чтобы обрести семейное счастье — а большинство людей бывают счастливыми именно так — нужно, как минимум, верить в его возможность.

Если с детства внушать людям, что счастливая и гармоничная семейная жизнь невозможна, и настойчиво создавать у женщин впечатление, что мужчины все сплошь насильники и «абьюзеры», а у мужчин — что женщины всегда рады оклеветать их и затаскать по судам, это эффективно разрушит саму возможность семейного счастья для конкретных людей и подорвет способность к воспроизведению для общества в целом.

Есть убеждения, которые не могут не сделать несчастными тех, кто их разделяет; если мужчина, например, верит в то, что все женщины — коварные вымогательницы, которые всегда готовы использовать интерес мужчины к ним, чтобы оставить его без копейки и, желательно, без квартиры, он не сможет построить счастливую семью. Более того, он постоянно будет сходиться именно с женщинами описанного типа — потому что никаких других отношений он выстроить не сможет.

Аналогично, система воззрений, которая усиленно продвигается сейчас — мужчины сплошь «абьюзеры», семья, и, особенно, дети, придумана для эксплуатации женщин, наличие ребенка — это как «пожизненное заключение» — не может принести тем, кто ее разделяет, ничего, кроме несчастья.

Можно было бы сказать, что взрослые люди вольны портить себе жизнь всеми способами, которые они находят подходящими, это их выбор. Но когда речь идет о пропаганде childfree, мы говорим не о личном выборе конкретных людей — а об идеологическим комплексе, за которым стоят огромные деньги и политическое влияние.

Оставлять это влияние без всяких сдержек и противовесов — значит обрекать нашу страну на победу идеологии, которая сломает как множество отдельных судеб, так и общество в целом.

И какие-то ограничительные меры (можно обсуждать, какие именно) тут не только уместны, но и необходимы.