Не от мiра сего

В четвертую неделю Великого поста Церковь вспоминает преподобного Иоанна Лествичника и в его лице всех монашествующих.

Глядя на это и искренне уважая тех, кто решился на этот путь, многие, тем не менее, недоумевают, а нам-то это зачем? Ведь абсолютное большинство из нас - не монахи и вряд ли когда-то ими станут. Отчего относятся к этому празднику как к тому, что, будто бы, лично их не касается.

И зря! Потому что, на самом деле, в церковном календаре ничего лишнего нет. Особенно в дни Великого поста. Когда каждый день и праздник наполнен глубоким смыслом и способен принести пользу не только монашествующим, но всем людям. Конечно, если "имеющий уши слышать", хочет это услышать.

Для этого нужно вспомнить, что в путь Великого поста мы вышли вместе с мытарем и фарисеем, в которых, день за днем, узнавали себя. Стараясь быть больше похожими на первого, чем на второго.

Чему монашество может служить добрым примером, поскольку это путь смирения и молитвы. Хотя, конечно, автоматически ничего не происходит, но все достигается трудом. О чем сами же монахи сложили немало поучительных историй.

Одна из них про то, как, однажды, в монастырь пришел послушник, которого ничто и никто не мог вывести из себя. Тогда игумен решил испытать его смирение и поставил на послушание в просфорню, где, прежде, никогда не обходилось без ссор и взаимных обид.

Проходит день - все спокойно. Проходит другой - спокойно. Проходит неделя - послушник по-прежнему трудится, ни на кого не срываясь, не обращая никакого внимания на обидные слова и пакости, которые, уже намеренно, творят ему другие монахи.

Удивленный игумен спрашивает: "Брат, отчего же ты ничего этого не замечаешь?" А тот отвечает: "Да кто они такие,  чтобы я замечал этих ничтожеств?!"

Понятно, что это притча, но, однако, притча взятая из жизни. И мы, конечно, понимаем, что подлинному смирению, сопряженному с любовью к братии, такое поведение, на самом деле, не имеет никакого отношения.

Также, как знаем, что в мiру, наоборот, это встречается нередко и даже может считаться нормой - подсидеть начальника, настроить коллег друг против друга, приписать заслуги других людей, угождать своим, а с остальных драть три шкуры.

О чем сложено множество пословиц, поговорок и крылатых выражений. , Например, о том, что "своя рубашка ближе к телу". Поэтому "плох тот солдат, который не мечтает стать генералом"', тем более что "Искусство требует жертв", и, в конце концов, "Победа все спишет". Ведь "все все понимают", "а тебе что, больше всех надо?". Попробуйте ответить "да", и вам тут же "пообломают рога" и напомнят, что "начальник всегда прав". Так что "мало не покажется".

Таковы законы мiра сего, в котором заповедь о любви к Богу и ближнему - не правило, а всего лишь яркий, запоминающийся слоган или приятный бонус к мирской славе, высокой должности и хорошей зарплате.

Поэтому тот, кто не хочет по этим законам жить, и уходит в монахи. Что, собственно, и означают слова "монах" - в переводе с греческого "одиночка" или "инок", то есть иной, не такой как все.

Что же делать нам, оставшимся в мiру?

У кого-то опускаются руки, и он, глядя на то, как "мiръ сей" обесценивает святые слова, становится законченным циником, во всем разуверивается и  запивает с тоски. Кто-то, наоборот, научается лихо жонглировать ими в своих интересах, оправдывая все свои мысли и поступки, и так становится книжником и  фарисеем.

Вот именно для того, чтобы этого не произошло, Церковь в дни Великого и напоминает нам о подвиге монашества - жизни не от "мiра сего". Утверждает в надежде, что такое - жить в этом мiре по закону любви - хотя трудно, но все же возможно. Для чего, собственно, и нужны Церковь, семья, дружеский круг.

И, для начала, надо научиться разделять "миръ" и "мiръ", как это делает Церковь. О чем раньше на Руси знали даже дети. Мы же об этом забыли и, может быть, именно потому так часто попадаем в сети "мiра сего" - считаем, что большинство всегда право, слепо верим рейтингам и опросам, телевизору и интернету, пропаганде и инструкциям.

Вместо того, чтобы искать иного мира - Царства Небесного и жить по его законам. Уже здесь и сейчас. Как к этому стремился святой Иоанн Лествичник и все преподобные.